Аннотация: Свободная фантазия на основе реальных событий.
Подруга смерти
3
Весь день ее отчего-то преследовало странное наваждение: чудилось, будто по улицам напоенного зноем города разлилось раскаленное световое месиво, от которого слепило глаза. Поэтому все виделось в блеклых, выцветших красках, неумолимо настигающих своей яркость и вызывающим блеском. Но пылали они какой-то необъяснимой мертвенностью, ледяным холодным огнем. С таким ощущением она проснулась, ссылаясь на остатки сна, но слепящий свет продолжал преследовать ее и на улице.
Весь день город, изнемогая, впитывал посланный небом жар и теперь, вечером, когда солнце ослабляло свой натиск, разнежился, предвкушая ночную прохладу. В нескольких кварталах от дома ее застал внезапный дождь, который сначала несколькими каплями упал на раскаленный асфальт, а затем в одночасье перерос в непроглядный ливень. Неизвестно, когда успели возникнуть в свете вечернего зарева эти бледные сероватые тучи, наделившие утомленных разгоряченных прохожих желанной прохладой. Нежданный ливень подарил ее душе беспричинную радость и ликование, тело приобрело легкость и ей казалось, что она не бежит по освеженному водой асфальту, пытаясь миновать лужи, а стремительно летит над землей, оставляя позади себя городские улицы, клумбы, полоски деревьев. Промокшая одежда слилась с ее телом, затрудняя движения, но легкости девушка не потеряла.
Ее разум был готов многое понять, переполненный снимками прошлого, но в то же время совершенно пуст. Мысли пребывали в неопределенном, "подвешенном" состоянии так, что она была абсолютно рассеяна и не собрана. Стоило лишь отвести взгляд на "смешанное" небо, как в тот же момент она ударилась о какого-то прохожего. Мужчина. В рубашке - в цвет делового черного костюма нараспашку, при белом галстуке, который буквально бросался в глаза своей контрастностью. В черных перчатках. Одна рука в левом кармане, другая - свободная. Высоченный. Громадный. При столкновении он даже не тронулся с места. Лицо почему-то не запечатлелось в сознании. Только улыбка. В непринужденном настроении что-то извинительное прошептала себе под нос и, отстранившись, заспешила дальше. Заспешила.
Вот сквозь стену дождя стала проглядываться железная дверь подъезда, которая нечетким прямоугольником темнела под "козырьком". Вдруг она осознала, что визуальный "кошмар", донимавший все это время, исчез, и мир, омытый каплями дождя, наполнился снова свежими красками. И теперь солнечные лучи, пронизывающие прозрачный воздух, обнадеживали необъяснимым умиротворением. Мысли в ее голове не имели четких очертаний, поэтому возникали как размытые видения, смысл которых все-таки сохранялся. Она не могла бы сейчас точно сказать, какая мысль посетила ее секунду назад, но в общем все имело единой смысл: "Так хочется жить".
Приближалась дверь, нелепо темнеющая среди световой феерии. Девушка потянулась рукой в карман и нащупала "ключ", прикрепленный к брелку. Почему-то именно сейчас ей вспомнилось все, что было связано с этой ничтожной вещью. Брелок стал ниточкой, которая натянулась, мысленно переместив ее к человеку, в руках которого был другой конец этой нитки. Но прошло всего мгновение, как в голове ее уже роились совершенно посторонние будничные и банальные мысли. Послышались отзвуки грома. Как бы невзначай оглянулась - Черный стоял на прежнем месте, занавешенный дождем. Она с легкостью в несколько шагов взбежала по лесенке, ведущей к входной двери, и привычным движением одной рукой приложила "ключ" к домофону, а другой - ухватилась за ручку.
И в какую-то секунду (она даже не успела этого осознать) тело, пронизанное колющей болью, перестало подчиняться. В первый момент из груди инстинктивно попытался вырваться крик, но она так и застыла с открытым ртом, не в силах что-либо сделать. Тело ее застыло в пространстве, немного подергиваясь дрожью, и правая рука по-прежнему мертвой хваткой держалась за ручку двери. Голову раздирали невыносимые громовые удары: сердце начало отбивать безумный ритм, которому вторил возникший из ниоткуда мощный шум. Каждую клеточку пронзили непостоянные зудящие ощущения, которые заставляли произвольно, неосознанно сокращаться мышцы. Силы невообразимо быстро покидали ее, будто кто-то с наслаждением постепенно вытягивал из нее жизнь. Неуправляемое тело постепенно стало оседать, не в состоянии больше держаться, и, как марионетка, кукольно, неестественно она стала падать. Неощущаемая ладонь, увлекаемая телом, плавно отпустила ручку. И она умерла.
Вдалеке виднелся неясный силуэт Черного.
4
Несколькими часами позже в одной из виртуальных газет появилась небольшая статья неизвестного казанского журналиста. Больших усилий стоило выпросить эту "мелочевку", но, по его искреннему убеждению, подкрепленному обещанием главного редактора, этот материал обеспечит возможность крупной статьи в следующем номере. Что-то о беспризорности в городе. Он уже знал, в каком стиле выдержит публикацию, и даже нечаянно подобрался двусмысленный броский заголовок - "Смерть на пороге" - подходящее название, для тех самых читателей, которые падки на эмоционально-трогательные, но в то же время сдержанные сюжеты. Они должны оценить. А маленькими буквами, чуть пониже заголовка: "Самая нелепая смерть". Как это и случается, журналист долго пытался подобрать начальные слова, но в итоге сразу решил "нажать" на читателя, не предаваясь лишним прелюдиям.
"Кто бы мог подумать, что прекрасный солнечный день 11 июля омрачит случайная смерть? На пороге своего дома, в самом спокойном районе городе от поражения током погибла девушка.Как назло, именно в тот момент, когда она возвращалась домой, хлынул ливень. Ничего не подозревавшаяКарина Соколова коснулась двери, и в этот-то момент сквозь нее и прошел мощный электрический разряд.
- Я тогда вроде мельком в окно заглянула. Вижу, лежит девочка у подъезда, - поясняет Агриппина Ивановна, жительница дома напротив. - Я-то Карину знаю: мы с ее бабушкой знакомы. Представьте мое изумление: я же ее еще вот такусенькой на руках держала. Стала звонить им в квартиру."
Конечно, никакой Агриппины Ивановны и в помине не было, она стала просто выдумкой журналиста. Да какая, впрочем, разница? Места под заметку выделяли немного, поэтому изложить нужно было все сжато и лаконично, но непременно с душещипательными нюансами и искренними подробностями.
"Но даже когда бабушка Карины узнала о произошедшей трагедии, она не могла выйти из подъезда, чтобы оказать возможную помощь внучке: от двери по-прежнему все еще било током. Затем соседи вызвали "Скорую", но все попытки спасти девушку были безуспешны. Шокирует другое: может, это роковое совпадение, нона вызов приехал именно отец Карины, который работает шофером на "Скорой"."
Это являлось действительно парадоксальным фактом. По его словам, даже когда машина въехала в их двор, мысль о том, что погибла его дочь, и не закрадывалась в голову. Да уж, на что только не горазда судьба.
- Я долго не понимал, что случилось, - говорит он, - и до последнего не верил, что с дочкой произошло что-то на самом деле ужасное. Этого вызова никогда не забуду. Разве мог я предположить, что еду спасать свою единственную дочурку?
Пока точных причин смерти следствием не установлено, но по одной из версий, девушку убил ... домофон. Его провод и кабель освещения были "перебиты" гвоздем, в результате чего ток распространился и на железную дверь, и на домофон. Естественно, речь ни о каком заземлении и не идет."
1
Скамейка стояло почти у входа во двор, под размашистой березой. Опустошенный жарой двор по-прежнему дышал привычной жизнью, утопая в смеси красок: всепоглощающая зелень листьев; вычерченные мелом на черном асфальте разноцветные рисунки; серость пыльных дорожек, вытоптанных прохожими; скупой блеск автомобилей, замерших в тени. Никто не заметил, как у скамейки возникли двое мужчин в строгих костюмах. Черный и белый. Черный цвет в одежде первого был каким-то живым, подвижным, с шелковой размазанностью, а может и блестящей искоркой. Белый же светился необыкновенно, отдавая наполненностью, а не пустотой и холодностью. Оба были в шляпах, натянутых на глаза, однако и остальных черт лица невозможно было различить - они будто слились с цветом пиджака и рубашки. Создавалось такое впечатление, что силуэты мужчин были вырезаны из реального пространства, только в одном случае пустота оказалась черной, а во втором - белой. Оба были в контрастных галстуках.
- Когда же вы устанете появляться здесь по каждому пустяку? - с шутливым выражением произнес Черный, встречая знакомого.
- Боюсь, этому не суждено случиться, - в аналогичном тоне ответил он, - по крайней мере, пока будет сиять солнце и мерцать звезды. Меня удивляет другое: как ты умеешь так проворно подобраться к ним? Хотя что удивляться. Бедные мои.
Оба стояли, так и не подходя к скамейке. Белый - держа руки в карманах брюк, Черный - спрятав только одну, на другую, свободную была надета перчатка.
- Тебе еще не надоело забавляться этими играми? Не устану повторять: я не враг тебе, так давай же, наконец-то, перейдем на "ты", - бархатным, низковатым голосом сказал Белый.
- Позвольте, - наигранно взмолился его собеседник. - Если не изменяет память, на брудершафт мы пока не пили. Вообще обычно я предлагаю заманчивые предложения, а от вас это звучит как-то даже немного нелепо. Куда катится мир! Ну да оставим эти отвлеченные разговоры. Насколько я понимаю, значение нашей встречи состоит совсем в другом. Думаю, моя позиция по этому вопросу известна.
- Ты видел, что будет в ее будущем?
- Опять эти пространные рассуждения насчет системы мира, - бесцеремонно усмехнулся Черный.
- Вот именно. Ты видел, с каким количеством людей в будущем пересечется ее жизнь, сколько сердец заставит биться, даст им отправной толчок.
- Не больше десятка. Но если случится так, что она станет моей, их судьбы все равно смогут пересечься с другими, которые повлияют не значительнее, чем она. А положительно или нет - это все их выбор. Да и вообще, по сути дела наша сделка будет незаконной и, если мы что-то решим, то против правил. Выбор сделан ею собственноручно.
- Не хочешь ли ты сказать, что не повлиял на такое решение?
- Не буду греха таить. - Тут Черный отчего-то засмеялся. - Тьфу ты, чего только не скажешь всуе. Так вот. Естественно, что отчасти к этому руку приложил я, но что об этом говорить: вы сами утвердили подобный порядок.
- А ты, как я погляжу, совершенно не изменяешь своим привычкам.
- Стараюсь.
- Но не ты ли вселил в нее те роковые мысли? - спокойно произнес Белый.
- Что вы! Все, кто хотят, находят участие в вас, но она-то не обратилась к вам ни разу, позволю себе заметить, - учтиво отнекивался Черный.
- Пожалей их. Они так беззащитны и порой неблагоразумны, что не могут вселять в меня ничто иное как только понимание и сострадание. Просто она сорвалась.
- Нет-нет, - резко возразил Черный. - Ни о каких условностях и уступках не может идти и речи. Да кому я, собственно, об этом говорю. Вы и сами все это замечательно пониманимаете.
- Шутка ли, в такую пору! - печально вздохнул Белый. - В это значительное время можно возжелать всякого.
- Разве вы еще не привыкли к этим коротким людским мгновениям? Боюсь, ваша жалость уже не может ничего переменить.
- Вообще теперь я не понимаю, зачем мы начинаем делить ее душу.
- А по-моему все и так понятно: она отдала мне себя. Может быть, пока не окончательно, но от этого значение факта не умаливается.
- Она сама еще не взвесила все в себе, - отвечал Белый. - А ты уже поспешил назвать ее добычей. Поэтому я предлагаю единственный правильный исход этой ситуации. Смерть.
- О-о! - довольно воскликнул Черный. - Как же приятно слышать это из ваших уст.
А тот, пропустив колкость мимо ушей, продолжал:
- Это станет испытанием, которое окончательно определит ее приверженность к той или иной стороне.
- И пусть будет так! Она умрет медленно, чтобы прочувствовать весь ужас собственных помыслов. Хотя люди так слабы, что вряд ли в последние секунды попытаются обратиться к раскаянию. - Правая ладонь Черного сжалась в кулак. - Она будет преодолевать небесные легионы, и уж тогда моя рать не упустит своего шанса: каждый норовит ухватить ее, упрекнув в помыслах и действиях. Не знаю, дойдет ли она до вашего суда? - издевательски прибавил Черный.
- Я верю, что она не подведет меня.
Через секунду у скамьи уже не было никого. Да и вообще, этой встречи, наверное, тоже не было.
2
Многое произошло с ней за эти несколько месяцев и по большей части негативного, чем положительного. Сил для борьбы с каждым днем становилось меньше, а череде неприятностей не было конца. Если вся жизнь строится неправильно, то именно таким образом. По крайней мере, она так считала. И нельзя сказать, что это было не глупо. По сути дела, каждая пощечина судьбы - ничто иное, как незначительный пустяк: жизнь же не может кончиться по воле несостоявшейся любви, или сорвавшейся поездки в Лондон, или из-за скандала с боссом? Но когда черные полосы накладываются друг на друга и надолго затемняют пространство... И она, повинуясь, обесценила свою жизнь, бездумно мечтая о смерти. Проще было умереть и покончить с беспределом, но дальше фантазий эти мысли никогда не уходили. Человек слишком ничтожен и безволен. И тогда случился совершенный парадокс. Она всегда представляла смерть, постоянно формировала в своем сознании этот образ, размышляла над тем, кто прольет хотя бы слезинку у ее гроба; но продолжения мрачные выдуманные сценарии осуществления плана самоубийства не имели. Так смерть стала ее подругой, которая делилась с Кариной тайнами, недопустимыми до человека, а в ответ девушка питала ее теплотой своего сердца. Но Высшие решили подарить настоящую, плотскую гибель, чтобы определить приверженность ее души. Ибо это должно было стать не финалом, а началом того, что, быть может, спасет девушку. Случайных смертей не бывает. Приговор вынесли.
Вечером она стояла на балконе, смотрела на переплетение лент городских огней вдалеке, улавливала разноликие голоса, бесконечное нестройное шипение автомобилей. И думала, что умирать нельзя, что неправильно подводить себя под эту черту, что впереди у нее еще много таких июльских вечеров, когда приходит желание быть человеком. В душе постепенно начала приобретать очертания надежда на будущее, о которой она уже позабыла. Только напрасно.